Туризм: страны и города

Туризм: страны и города

россия азербайджан москва

Азербайджанцы - вторая по численности национальность в Москве. После русских. Только не надо немедленно опровергать меня последними статистическими данными. Я их и сам сейчас приведу. По статистике азербайджанцы в Москве только восьмые. На втором месте украинцы - их около 300 тысяч, на третьем - евреи, на четвертом - татары. Далее следуют белорусы, армяне, мордва. И только потом азербайджанцы. Но это всего-навсего официальная статистика. Кто ж в это поверит?

По данным же ГУВД в Москве сегодня приблизительно полтора миллиона азербайджанцев. Фархад Агамалиев, пресс-атташе посольства Азербайджанской Республики в России, сославшись на эти цифры и назвав их завышенными, предложил свою - около 800 тысяч. Будем считать, что атташе в свою очередь цифру занизил. Значит, где-то около миллиона. На десять русских в столице - один азербайджанец. На одного еврея - шесть. Если вы ходите не только в зал Чайковского и театр Ленком, а еще и на оптовые и овощные рынки или хотя бы покупаете любимым цветы, то заметите, что это действительно так.
Где можно поговорить с живым азербайджанцем

Я ем свинину. Пью водку под соленый огурец. Слушаю "Русское радио". Болею за "Спартак" (чемпион). Думаю, разговариваю и пишу с московским акцентом: акаю. "Совсем как русский", - хвалят меня друзья и коллеги. Но иногда (нечасто) я звоню другу - православному рекламному магнату Владиславу Шнейдеру -и говорю ему: "Шнейдер, гяль базара гедяк!" Шнейдер же, несмотря на фамилию и вероисповедание, парень наш. Вот мы и идем с ним на любой из московских рынков и весело орем на продавцов:
- Это что, помидоры? Да засунь ты себе эти помидоры...
- По семьдесять рублей знаешь кому будешь продавать? А я не баран. Продашь за тридцать...
- Мы этот арбуз тебе на голову наденем, если не будет сладким...
- Тетушка, сестра моей мамы, да не надо сдачи, пусть Бог даст тебе долгую жизнь и сохранит твоих внуков, да возьму я на себя твои беды и твою боль...

Если б мы со Шнейдером так ругались на будничном русском языке, от нас бы шарахалось полрынка. Но у нас праздник: мы говорим на азербайджанском, и обруганные златозубые продавцы хохочут и подкладывают на весы кусочки получше.
29 городских рынков, 136 муниципальных, 305 мест разрешенной торговли с машин - пиршество азербайджанской речи.

Кто же я все-таки такой

Иногда я задумываюсь: а вот был бы я по национальности водью, родившейся в деревне Куровицы на нижней Луге. Было бы нас на всю Россию сто человек и сказала бы мне родная редакция: а напиши-ка ты нам, водь ты наша дорогая, Арифджанов Рустам Мустафа оглы, про вас, про московских водей, в рубрику "Слобода".

Вот что я стал бы тогда писать? Что мы, московская водь, любим картофель, изготовленный способом "фри", светлое пиво "Хайнекен", носим белые рубашки с яркими галстуками, предпочитаем высоких блондинок, а слуха музыкального у нас, у водей, и вовсе нет. Легко бы писалась заметка, потому как был бы я на всю Москву одной-единственной водью и рассказывал бы только о себе: что люблю, что ношу, какой веду образ жизни. Но не родили меня в малочисленной деревне Куровицы со смешанным водско-ижорским населением, а наоборот, приехал я много лет назад в Москву из города Баку, столицы азербайджанцев, и теперь писать мне заметку трудно.

"Это что еще за "фри"?" - выговорит мне по прочтении текста кинематографический писатель Рустам Ибрагимбеков. "Как так нет музыкального слуха?" - возмутится народный эстрадно-симфонический певец Муслим Магомаев. Бывший всесоюзный начальник всех художников Таир Салахов иронично заметит, что "Хайнекен" далеко не вершина вкуса, тем более для азербайджанца. Его дочь Айдан, скандальная художница, а еще и модная галерейщица, тонко заметит, что не все московские азербайджанцы любят женщин-блондинок, некоторые и мужчин-брюнетов и даже отдельные их художественно-изобразительные части.

Что-то не понравится Расиму Даргяхзаде, хозяину Дома Ханжонкова, с чем-то не согласится Ильхам Бадалбейли, владелец Издательского дома Русанова. Осудят коллеги-журналисты: Олег Мамедов, Азер Мурсалиев, Эльдар Джафаров, Сафа Эфендиева, Ариф Алиев... Потом доложат о заметке про азербайджанцев миллионеру Фуаду Новрузову или другому миллионеру Аразу Агаларову. Те нахмурятся.
Добрая тысяча милиционеров-азербайджанцев города Москвы нервно погладит табельное оружие. Шнейдер плюнет. Солнцевские азербайджанцы сойдутся во мнении с долгопскими, их поддержит азербайджанская Балашиха, Подольск, Лобня: мол за "базар надо отвечать".
Сейчас отвечу.

Как узнать азербайджанца

На базаре, а также на улицах родного города, можно встретить "лиц кавказских национальностей". Отличить их легко по милиционеру, стоящему рядом и проверяющему содержание их документов. А вот определить, кто из брюнетов православный осетин, кто тат-иудей, а кто вообще табасаранец не сможет даже милиционер. Специально для московской милиции информирую. Антропологи делят все кавказские нации и народности (их около 50) на четыре типа. Арменоиды (армяне), понтийцы (грузины), кавкасионы (чеченцы), каспийцы (мы). Азербайджанцы (а еще таты, кумыки, курды) и вправду каспийцы. От прочих кавказцев их отличает более смуглый цвет лица, глаз и тела. Азербайджанское лицо будет поуже, чем у арменоида, и уж тем более широколицего кавкасиона-чеченца. Мы скорее все-таки больше смахиваем на южных европейцев. На испанцев и греков, например. Впрочем, пристально вглядываясь в зеркало, я понимаю, что бывают и исключения. Тут уж прошу московскую милицию меня извинить.

Как называть азербайджанцев

Первых азербайджанцев в Москве "чернож....." никто не называл. Они приехали в XVI веке с богатой делегацией. Бояре подумали: персы. Гости же себя звали кызылбашами, были элитой государства Сефевидов и носили белую чалму с двенадцатью по числу мусульманских имамов красными полосками. Вот и стали звать их "красноголовыми", то есть "кызылбашами". Но как-то не прижилось.
Потом их считали кавказскими татарами, потом тюрками. Сами азербайджанцы долго называли себя на манер нынешних босняков мусульманами.

Какой у азербайджанца рост

Как только Москва стала советской столицей, в Москву потянулись азербайджанцы. Это называлось растить кадры. Кадры росли при партийно-хозяйственном дворе. Здесь же (по тогдашней традиции) всегда находился и кто-нибудь из больших азербайджанцев. Жил, учился и работал, как завещал кавказским татарам (так он их называл) великий Ленин.

Сначала у азербайджанцев, как и у других советских социалистических наций, был свой, местный Ленин. Его звали Нариман Нариманов. Он потом умер, но остался в песнях. Помните, как проникновенно поет Сукачев: "Ботиночки он носит "нариман".
Песня хорошая. Но Ленина не стало. И своего большого человека после старика Нариманова у азербайджанцев долго еще в столице СССР не было. Чего-то Сталин не очень их брал в Москву. А в Москве в ту пору вообще всех кавказцев считали грузинами. И азербайджанцы, любя Сталина, прощали это москвичам.

А когда Сталина можно стало уже и не любить, большим московским азербайджанцем назначили Сабита Оруджева. Но он уже не был Лениным, а только лишь тогдашним Вяхиревым, министром всего советского газа. В песнях Оруджев не значился, но остался в памяти великих современников - того же Вяхирева, Черномырдина и других своих учеников по добыче, транспортировке и продаже газа.

Тогда и началось массированное проникновение азербайджанцев в Москву из провинции. Вот, скажем, я. Приезжаю как-то в Тюмень работать журналистом "Комсомольской правды" на местах. И зовет меня через пару месяцев один из открывателей сибирской нефти, начальник Главтюменьгеологии Фарман Салманов, проверять на национальную принадлежность. Смотрит строго, спрашивает: "В нарды играешь? А коньяк пьешь?" Выяснилось, что в Тюмени в то время готовились для Москвы два больших азербайджанца: сам Салманов и "парень такой хороший, в Когалыме работает, Вагитом зовут". Третьим, стало быть, стал я.
В нарды я, правда, играл мало, коньяк пил много. В итоге все втроем мы теперь москвичи. Но Салманов - элитный пенсионер и герой труда (он и министром успел побыть). Вагит Алекперов из Когалыма - президент крупнейшей российской нефтяной компании "ЛУКойл". Я же вот пишу эти бередящие душу строки за деньги.

Самым же большим советским азербайджанцем в Москве за все годы существования Москвы вообще и азербайджанцев в частности был Гейдар Алиев. Он даже сумел поработать членом Политбюро и Первым заместителем председателя Совета Министров СССР. Вторым человеком в правительстве. Вот как выросли.
Ну а вообще, азербайджанцы - люди среднего роста. Где-то так 169-172 сантиметра. 41-й размер обуви. 52-й - одежды. Ворот рубашки - 39-й. Нестандартная, не в лучшую сторону, длина ног. Да и талия не совсем стандартна. И тоже не в лучшую сторону. Трудно подобрать нам демократичные джинсы. Хотя если за большие деньги...

Откуда у нас деньги

Я всегда робею, отвечая на этот вопрос. Было так: пошла ранняя капуста. Субтропический юг Азербайджана выращивал самую раннюю в стране капусту и поставлял ее в столицу. Одновременно на закате брежневского социализма в СССР потекли нефтедоллары. Это позволяло проводить Олимпиаду, лепить из Москвы образ образцового (в их понимании) города, но самое важное - часть москвичей получила возможность покупать не только капусту, но и персики, а то и виноград, которые государственная советская система к тому времени почти разучилась производить. Фрукты, овощи, цветы тут же попали в разряд общедефицитных. Как чешский кафель или болгарские дубленки.

Предприимчивые азербайджанцы паковали коробки с персиками, рассовывали по проводникам поезда № 5 Баку - Москва, а затем и сами устремлялись в Москву на постоянно. Позже стали летать и возить самолетами. Технологическая цепочка от фруктового дерева в Масаллах до кухонного стола в Черемушках порой насчитывала по несколько сотен человек. Каждая овоще-фруктовая операция приносила 600-800 процентов прибыли. Не то что в Москве, в России не было в ту пору рынка, который не контролировали бы мои предприимчивые соплеменники. Но главным бизнесом доперестроечного рынка стали для азербайджанцев цветы. Цветочный рынок был полностью монополизирован дешевыми поставками из Азербайджана. В предместьях Баку создавались все новые и новые парники. Летчики жаловались, что на подлете к Баку в солнечную погоду стекла теплиц слепят им глаза. В 1989 году цветочный бум достиг пика.

Из Азербайджана экспортировалось более двух миллиардов цветов на общую сумму около четырех миллиардов рублей. Для сравнения валовой внутренний продукт всей Азербайджанской ССР в тот год составлял около 7 миллиардов рублей.
Тогда и поделили страну между азербайджанскими деревнями. Ленинград и Прибалтика достались выходцам из центральных районов Азербайджана, Урал - западным азербайджанцам. Москву завоевали цветочники бакинских предместий и земляки Гейдара Алиева из Нахичевани.

Так и случилось, что к началу перестройки самые крупные доходы в наличной денежной массе были в Москве в основном у представителей азербайджанской диаспоры. Началась третья волна миграции: в Москву стали перебираться боссы бакинской теневой экономики - профессиональные коммерсанты, торговцы и "цеховики". Цветочная "капуста " стала движущей силой кооперативов, разрешенных при Горбачеве. И если турецких рабочих в Германии принято называть "гастарбайтерами", то азербайджанских торговцев в Москве с тем же правом "гастгешефтерами". Незнакомое широким азербайджанским массам слово "гешефт" стало делом их жизни.

"Гастгешефтеры" выполняют черную предпринимательскую работу. Значительно больше зарабатывает элита диаспоры. У азербайджанцев солидные пакеты акций "ЛУКойла", "Газпрома", "Славнефти", "Роснефти", "Транснефти", "Никойла". Широко представлен азербайджанский капитал в российских банках. Деньги азербайджанцев работали и во Внешторгбанке.

Если сложить все деньги, зарабатываемые азербайджанцами в России, то получится общий суммарный оборот в 25-26 миллиардов долларов. Около 12-15 миллиардов из них приходятся на Москву. Это, кажется, опять больше, чем валовый национальный продукт теперь уже независимого Азербайджана.

Что пьет азербайджанец

Азербайджанских женщин в Москве меньше, чем мужчин. Потому что брак с азербайджанской женщиной - не путь к московской прописке. И поэтому азербайджанец обязательно ищет подругу в столице. "Девушка, - говорит он, - иди сюда, тебе хурма дам. Дешевший". "Самое трудное, - потом делятся со мной женатые на москвичках азербайджанцы, - это отучить их в самый неподходящий момент говорить: "Мамедушка, любимый, принеси мне чаю". Разве мужчина когда-нибудь женщине чай приносит?" Я хочу с гневом поддержать земляков: "Никогда!" Но потом вспоминаю свою жену Таню и опускаю взгляд.

Чай - это то, что больше всего роднит москвичей и азербайджанцев. Нас, москвичей, издревле называют водохлебами. Нас, азербайджанцев, на Кавказе по чаю тоже никто не перепьет. Самовар давно уже народная азербайджанская утварь. К самовару полагаются грушевидные стаканчики из тонкого стекла - армуды. Из них азербайджанцу положено пить несладкий чай. Но только не утром. Утром чай необходимо пить сладкий из большого граненого стакана, заедать его хлебом, маслом и соленой творожно-брынзовой массой. В течение же остальных суток надо еще 20 раз выпить чаю, но теперь только вприкуску и только из армуды. У меня дома этих армуды, как грязи. Толпа. Только жена Таня почему-то все время наливает в них водку. Ее-то и приходится в основном пить. И вы еще спрашиваете, легко ли быть азербайджанцем в Москве?

Что ест азербайджанец

Азербайджанец в течение дня много ест. Зелень ест (любит кинзу), хлеб, помидоры и огурцы. Из мяса делает кебаб (это то, что остальные называют шашлык). Кебаб азербайджанец делает из всего, кроме свинины. Из баранины, говядины, курицы, осетрины, баклажанов с курдючным салом, помидоров, болгарских перцев, картофеля... Еще он делает люля-кебаб и именно этим блюдом кулинарно обогатил человеческую цивилизацию.

Нет, вынужден извиниться перед свининой. Жарит азербайджанец шашлык и из свинины, жарит. Только из деликатности называет ее кабаниной. Делает вид, что этому верит. Ест и верит. Так что, если пригласите как-нибудь вдруг московского азербайджанца на эскалоп, скажите ему, что он из кабана. Поверит, куда денется.

Еще азербайджанец ест плов, долму, боз-баш, пити, кюфту... И вообще много ест. Воспоминания обыкновенного москвича о вчерашнем - учебник арифметики. "Для начала по сто. Потом четыреста, но уже на троих. Потом Серега пришел и еще по пятьдесят". Московский же азербайджанец после слов "хорошо отдохнули" начинает долго и длинно перечислять список блюд и продуктов, из которых они приготовлены.

В Москве азербайджанец питается дома. На рынке же, где-то в задних рядах, специально вывезенная из республики пожилая тетушка готовит на всех за деньги густой суп из картошки и мяса - бозбаш, фрикадельки со сливой в сердцевине - кюфту, суп из кислого молока с рисом и зеленью - довгу. Еще, конечно, чай. Рыночный азербайджанец, если б не ОМОН, даже и не заметил бы, что он в Москве. Товар знакомый. Пища знакомая. Люди вокруг знакомые. В планетарий он не ходит, Ленина не видел. Ему театр из Баку везут - "Короля Лира"! Не ходит.

Некоторые азербайджанцы ходят в Москве в рестораны. В "Шеш-Беш", в "Старый Баку", в "Караван Сарай", в "Аршын Мал Алан". Кебаб, долма, плов. Здесь даже отдельные кабинеты, как в Баку. Занавески бархатные с кистями, сервировка. Самым же примечательным московским рестораном считался ныне закрытый из-за сноса здания "Помидор". Длинный, как парниковый огурец, "Помидор" располагался на первом этаже и славился кухней, обслуживанием, консерваторским образованием музыкантов, грабительскими ценами, но более всего тем, что именно в "Помидоре" за одним столом собирались настоящие бакинцы - азербайджанцы и армяне. И главный тост был за прежний Баку, за город, лучше которого нет. Разве что Одесса похожа прежняя, при евреях. И Тбилиси. Прежний. Вот, кстати, и еще тост.

Что же будет дальше

Дальше мы и идем тихим центром города с дипломатическим Фархадом Агамалиевым, потрясшим меня цифрой про почти миллион азербайджанцев в Москве. "Знаешь, - расчувствовавшись, говорит пресс-атташе азербайджанского посольства, но при этом еще и московский кинематографист и журналист, - а ведь из пятидесяти лет своей жизни больше трети я прожил в Москве. Это мой город".

Никуда мы, ребята, не денемся. Это и наш город. Наш дом. Наш базар. Даже если милиционерам нелегко привыкать к нашим чер... смуглым лицам. Будем жить и работать. Правда, Фархад? Правда, Ибрагимбеков, Магомаев, Салахов? Правда, генерал Керимов, хирург Рагимов и пианистка Махмудова? Дюз дейирам, Юлий Гусман?
"Правда-правда, - заторопил, переходя на русский язык, нестандартный азербайджанец Шнейдер. - Пошли скорее, уже весь базар скупили, а в горле сухо".
За спиной громкоголосый земляк делал первый энергичный шаг к московской прописке: "Девушка, иди быстро, тебе хороший роза дам. Дешевший".

Рустам Мустафа оглы Арифджанов
Главный редактор газеты "Версия" и шеф-редактор холдинга "Совершенно секретно".
По материалам журнала "Столица". 1998 г.

Туризм: страны и города. Путевые заметки со всего мира.


Туризм: страны и города © 2010-
Рейтинг@Mail.ru